В рамках дела о банкротстве общества уполномоченный орган обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам общества его бывших руководителей – А., К., Ч. и М. Определением суда первой инстанции бывшие руководители привлечены к субсидиарной ответственности солидарно.
Постановлением суда апелляционной инстанции определение суда первой инстанции отменено в части привлечения к субсидиарной ответственности М., в этой части в удовлетворении заявления отказано и изменено в части привлечения к субсидиарной ответственности А., К. и Ч., указанные лица привлечены к ответственности в долях.
Постановлением арбитражного суда округа постановление суда апелляционной инстанции отменено в части привлечения к субсидиарной ответственности К., в удовлетворении заявления в этой части отказано.
Суд исходил из того, что полномочия К. как руководителя общества прекратились за два года и два с половиной месяца до возбуждения производства по делу о банкротстве, то есть он не отнесен законом к контролирующим должника лицам (абзац тридцать четвертый ст. 2 Закона о банкротстве).
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.
В период исполнения К. полномочий руководителя общества в абзаце втором п. 3 ст. 56 ГК РФ и п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве содержалась норма о субсидиарной ответственности контролирующих организацию – должника лиц, в ситуации когда их действия стали необходимой причиной банкротства (в настоящее время аналогичное правило закреплено в п. 1 ст. 6111 Закона о банкротстве).
Согласно прежнему регулированию (абзац тридцать четвертый ст. 2 Закона о банкротстве) проверкой, в ходе которой выявлялся круг контролирующих организацию-должника лиц, которые могли быть привлечены к ответственности, охватывались только два года деятельности, непосредственно предшествовавшие дню возбуждения производства по делу о банкротстве подконтрольной организации.
Названный двухлетний срок направлен на исключение чрезмерной неопределенности в вопросе о правовом положении контролирующего лица в условиях, когда момент инициирования кредитором дела о банкротстве организации-должника, зависящий, как правило, от воли самого кредитора, значительно отдален по времени от момента, в который привлекаемое к ответственности лицо перестало осуществлять контроль.
Вместе с тем контролирующее лицо в рамках законодательно установленных процедур имеет возможность отсрочить возбуждение судом производства по делу о несостоятельности подконтрольного общества, создав для кредитора временные препятствия в реализации права на получение удовлетворения через процедуры банкротства. Такое поведение контролирующего лица не должно приводить к получению им преимуществ за счет кредитора. Иной подход вступает в противоречие с конституционным запретом осуществления прав и свобод человека и гражданина вопреки правам и свободам других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации).
Арбитражный суд округа не принял во внимание, что контролирующее лицо, своими активными действиями воспрепятствовавшее своевременному возбуждению производства по делу о несостоятельности и тем самым изменившее начало течения подозрительного периода в свою пользу, не может рассматриваться в качестве субъекта, имеющего правомерные ожидания оградиться от применения мер субсидиарной ответственности по мотиву позднего возбуждения производства по указанному делу. Поэтому в ситуации, когда кредитор объективно не имел возможности инициировать возбуждение дела о банкротстве по обстоятельствам, зависящим от самого контролирующего лица, последнее не вправе ссылаться на прекращение контроля над организацией-банкротом за пределами названного двухлетнего срока как на основание освобождения от ответственности (ст. 10 ГК РФ).
В рассматриваемом случае основанием для возбуждения производства по делу о банкротстве общества явилась выявленная в ходе выездной налоговой проверки недоимка по обязательным платежам, установленная решением налогового органа о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения. Общество – в период осуществления К. полномочий руководителя – оспорило это решение налоговой инспекции в судебном порядке. Одновременно с заявлением о признании решения недействительным общество также подало ходатайство о принятии обеспечительных мер в виде приостановления действия названного решения налогового органа.
Обеспечительные меры приняты судом первой инстанции и действовали вплоть до 7 февраля 2014 г. С заявлением о признании общества банкротом уполномоченный орган обратился 27 марта 2014 г., производство по настоящему делу о банкротстве общества возбуждено определением суда первой инстанции от 27 мая 2014 г. Из содержания судебных актов по другому делу следует, что активными действиями К. создана ситуация, при которой уполномоченный орган длительное время объективно был лишен возможности принять решение о взыскании задолженности за счет имущества общества, без которого налоговая инспекция не могла по независящим от нее обстоятельствам инициировать возбуждение процедуры банкротства должника.
При таких обстоятельствах, заявление К. об утрате статуса контролирующего лица более чем за два года до возбуждения дела о банкротстве общества является злоупотреблением правом, в связи с чем судебная коллегия отказывает в применении возражения о двухлетнем сроке прекращения полномочий (п. 2 ст. 10 ГК РФ).
Определение № 308-ЭС17-21222